Форум » Архив » Фан-фики 3 » Ответить
Фан-фики 3
Пуфистая: Хоть убейте не могу понять почему зависают именно темы фан-фики. Открываем третью часть
Dreamer: Alexandra
Лёля: Alexandra, Я вот только подумала,что Полина вышла подышать на улицу, в надежде встретить там Максима..=) Жду проду
Alexandra: Лёля все может быть.. но не встретила..
Alexandra: Caroll одна у меня сейчас радость осталась . это мои и ваши фики,. в сериале пошла муть!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!
Alexandra: вошел Макс.. с этим повременим.. Они смеялись , чуть ли не катаясь по полу, Трофим смеялся вместе с ними.. -Весь наш город принадлежит женщинам и девушкам, а девушки принадлежать нам! -Во, сказанул.. Трофим ну ты даешь. -Ты славный малый, ты мне нравишься,- сказал ему Синица, уже смеясь добавил,- перечеть тебе не возможно. Но они тебе отомстят.. -Кто?,-спросил в замешательстве Саша. -Да девушки. Им надоест быть в твоей власти, скоро ты будешь принадлежать им: перемена справедливая!! Все засмеялись. -Да ну тебя, токого быть не может! ОН стал шутить о своих бурных любовных похождениях. -Все же, Синица, я не тебя не понимаю, -повторил Трофим. -Отлично ты все понимаешь! Знаешь последнее слово всегда за ними.Я так и думал: невозможно это, он просто хвастается и не настолько уж он силен. Скоро ты попадешься, Все это кончится тем, что эксплуатировать тебя примется ОНА, да еще поставит на колени. Будь осторожен, а то она высосет из тебя больше крови, чем тебе удалось высосать из них. Трофим засмеялся громко. -Да ну тебя..Хотя.. что же, нужно всего отведать,-согласился наконец Трофим. -Вот за это хвалю,-продолжал Синица.Не мне тебе читать мораль. Каждому нужно перебесится, после этого голова делается свежее. Знаешь есть такие мучения.. Синица не догаварил, думая о чем то своем. -Это Синица такой анекдот есть, -сказал Саша.,- ты чего загрузился то? Синица опомнился, взглянул на Трофима: -Ну давай расказывай. -Ну Слушайте, Немецкая супружеская пара празнует 65 лет совметной эизни. Она полная цветущая женщина, он – высохший сморщенный старичок. Тут среди гостей кружится энергичный молодой человек - журналист короче. Он спрашивает у юбелярши: «Скажите, как выпрожили вместе столько лет?». Она отвечает ну:»О, это было давольно просто. Я определяла что мой муж должен был делать и он делал! Если нет тогда он получал крепко по шее.» Журналюга обращается к юбеляру:»А теперь вы скажите какие годы в жизни были самые светлые и прекрасные?» . Он так мечтательно, сожалея о прошлом:»Десять лет плена в России!». Все заржали. -Ну что касается страданий, это не помоей части,- самоуверенно сказал Саша. Синица молча посматрел на него несколько секунд, затем не особенно настойчиво добавил: -Не старайся казаться хуже, чем на самом деле. Ты поплатишься большим..поплатишься частицей самого себя,- он помолчал, потом шутливо сказал,- Ну пока этого не произошло, веселись.. -Неужели все так плохо?!,- спросил его с тревогой Трофим. -Да нет, что ты. Раны, которые наносят девушки, прятны, почти так же приятны, как и ласки..Вот посмотри на Макарова, он весь разбит, совсем изнемогает, но что из того? Он все равно любит жизнь, он сильный. И эта девушка которая все еще противится, в конце концов будет его! -Ну а дальше? -Дальше? Да она же будет его! Разве этого не достаточно? Ты воображаешь себя сильным, потому что не хочешь делать нелепостей и страдать. Глубоко заблуждаешься, Попробуй пожелать девушку и добиться ее, один миг вознаградит тебя за все страдания.Но мы все еще так молоды..не которым еще рано думать об этом! -Точно, особенно Печке!,- перевел стрелы Трофим. -А че я то? -Не скрою, мне никогда еще не приходилось столько переживать, -сказал Синице Трофим, не обращая внимания на Печку. -Ты этого еще не понимаешь. Побеждать и быть побежденнм – вот в чем радость, вся жизнь нормального мужчины. Вошел Макс. Услышав последние слова Синицы. -Ды ну, это только способ забыться, отключится от великого. -Ну ты загнул, -вставил свое слово Сухой. -В таком случае я предпочитаю забыться. Издыхать так издыхать, но по-моему, лучше издохнуть от любви, чем от скуки!,- сказал Макс. Все улыбнулись, посматрев на него. -Во.. пришел наш франт. Вы толькл посматрите на него, как он выредился!! Ты куда пришел, в училище или на бал?, -подходя к нему, сказал Трофим, рассматривая его костюм. -Руки прочь, сказал ему Макс,- ты хоть их мыл, ты знаешь сколько это стоит. -Мыл, мыл.. Представляю сколько стоит, Дашь поносить? Макс одобрел: -Конечно, спрашиваешь еще. Трофим осмелел: -В субботу дашь? -А что у нас в субботу? -Не у нас, а у меня! Знаешь с одной девчонкой познакомился, у нее в субботу день Рождение, у нее родители крутые, так что ее редко чем удивишь..Но думаю я блестну в этом фраке!! -Только не ослепи ее своим блеском, а то еще ослепнит, потом конпенсацию будешь выплачивать!,- сказал Сухой. Все засмеялись. -Ну Макар, какое место?, сказал Печка. Все сразу вспомнили и засуетились. -Что то ты не в настроении.. Что проиграли да? Ну этих судей надо на мыло, -забеспокоился Сухой. -Да нет, Сухой, все отлично,- спокойно сказал Макар. -И ты молчишь!,- ответил Сухой. Все подлетели к нему, стали обнимать, поздравлять. -Ну че вы, целоваться только не начните!,- смеясь и отмахиваясь от них говорил Максим. Тут подошел к ним Соболь. Спокойно и гордо Сказал: -Поздравляю..Было не плохо. -Тоже скажешь не плохо,- вставил свое слово Печка. -Это было что то..такое бывает только раз....в сто лет,- сказал Соболю Сухой. -Ну ты загнул Сухой, -смеясь сказал ему Макар,- Спасибо Соболь. Махнул ему головой. -Че загнул то..да ладно тебе скромничать..скромник ты наш. Все засмеялись. -Может отпразднуем, -пердложил Трофим. -Как?,-спросил Печка. -Ты Молча!,- сказал Сухой. Печка только чмокнул губами, опять они за свое.. -Кто тут хочет, что то праздновать?- сказал вошедший Контимиров. Все ребята встали с коек. -Ни кто! -Вы что меня принимаете за дурочка! Обана летчик-залетчик..Ты отуда такой? -Оттуда, -показал на дверь Макар. Смех. -Знаю что не оттуда, показал на потолок прапорщик. -Вы что не слышали новость, товарищ прапорщик?, сказал Сухой. -Да? Какую? -Наше же учтлтще выиграло!! Вернее сказать Макаров и Ольховская. -О, Макаров, молодец, поздравляю. Ты не представляешь как меня этим порадывал. Он подошел к нему и протянул ему руку. Макаров с улыбкой пожал ее. -Вот ни у кого нету таких талантов, как в нашем училище! Во всех отрослях. -Да никто и не сомневался, товарищ прапорщик!,-сказал Трофим. Прапорщик посматрел на него. -Так Трофимов, вот у тебя пока не наблюдалось ни каких талантов. -Обижаете., -сказал Сухой,- Он у нас так талантлив...вот уже скоро дойдет до ста..в списке! -Чего? Сухомлин, ты чего так загадками говоришь, я тебе, что фокусник их отгадывать. Трофим показал кулак Сухому, тот смеялся со всеми. -Так Макаров тебе на передевание 5 минут и быстро в строй, построение а потом отбой! -Есть товарищ майор, -сказал Макар с улыбкой, хотя в душе скребли кошки. На построении все были собраны и стояли как всегда постойко смирно. Контимиров подошел к Трофимову: -Так.. Трофимов ..Это что такое.. -Где? -На бороде.. Ты почему сегодня ты не побрился? -Так.. времени не было.. -Что? Времени не было...Ты у меня узнаешь в наряде, что у тебя не было времени! -Товарищ прапорщик..я это.. -Ну что ты мямлишь Трофимов! -Я бороду отращиваю. Все чуть ли не падали от смеха. -Гм..Я этого тебе не могу запретить. Трофим расплылся в улыбке, гордр выпятив грудь перед пацанами. Но только этим надо занимать в личное время, в встрою ты должен быть бритым!!!! Трофим нахмурился, все смеялись и с ними и Контимиров, посмотрев на них он тоже получил «заряд бодрости» После постороения все улеглись спать, Почти все заснули, один Синица смотрел куда то в потолок. Он вспомнил Ксюху, он так скучал. В него вселился страх, нет он не ревновал, просто ему стало страшно, что так вдали они могут отдалится друг от друга, душевно..У них могут появится со всем разные интерессы и увлечения, он боялся, что они не пойму друг друга. Как все тяжело..Он был очень чувствительным и восприимчивым человеком. Он без труда анализировал собственные ощущения и самочувствие.Он полоностью доверяет собственному внутреннему чувству и в жизни рассщитывает только на себя. Всегда готов отвечать за свои поступки. У него была склонность к самоанализу и порой вынуждает его искать уединения. Он отдает себе отсчет в происходящем и умеет делать соответствующие выводв. Он всегда находит оптимальное решение в сложившейся конфликтной ситуации. И пацаны именно у него часто просят совета. Филосовский склад его ума подразумевает одиночество. Временами он уходит в себя и используя свое богатое воображение, предается мечтам и когда он рядом жизнь не стоит на месте. Он обладает развитым интелектом и используя ег опо назначени., превращает мечты в реальность. Он излучает мудрость и в глазах окружающих выглядит «не отмира сего».Часто пацаны отмечают его исключительность, хотя сам о себе он так не думает. Он во всем пунктуален и аакуратен, будь то дома или в училище. Но все это часто вселяет тревогу в его душу. Он испытывает тревожные мысли не только от того, что присходит вокруг, в голове часто он часто «прокручивает» сценарий «Что, если..» Ему нажно научится мыслить позетивно, даже если дела идут не так как бы хотелось. И не переживать так глубоко. У него иногда создается впечатление, что другие пацаны не столь ранимы, как он, не могут испытать таких же сильных эмоций и едва ли могут чувствовать вообще. Избавится от этого поможет – Помощь. Помогая другим людям и страясь их понять, следуя этому совету, он поможет себе сам.Порой он наивен и простодушен и легко верит людям на слово. Он напоминает принца из сказки, который верит в легенды и предания. Он раним и нуждаетс в партнере, который сумеет бережно относится к его чувствам. Он отличается чуткостью и тактом по отношению к чувтвам к своей девушке.Однако эта ранимость может испугать избранницу. Он стремился найти девушку, которая будет ему принадлежать душой и телом, в противном случае он предпочитает воздержаться. А ведь он нашел такую.Пусть у нее куча не достатков и есть лучше по характеру девушки и деж красивее, но ему нажна только она. Даже ее недостатки радуют его, потому что все мы не совершенны, укрепляя веру в себе то что он ее достоин и сделает все что бы она была счастлива. Богатая фантазия помогала ему писать школьные сочинения, которые отличалсь подробным изложение темы. С раннего детства его посещали тревожные и печальные мысли, он иногда избегал шумного общества. Но своевременная поддержка и забота отца помогла ему твердо стать на ноги. Его духовность была вовремя направлена в нужное русло, и он вырос вполне здоровым и энергичным молодым человеком. Ведь именно поддержка и воспитание сына отцом, влияет на мальчишек. Именно им, а не девочкам, нужна сильно похвала и вмешательство их отца.
Лёля: Alexandra,вот специально не ложилась спать,почувствовала,что ты прийдешь с новой частью=)))))Правильно ты сказала, сериал пока только грусть навивает,поэтому я с радостью читаю ваши фики=) Спасибо тебе ещё раз! Психолигические портреты героев-просто супер,если бы ты пошла учиться на психолога, была бы точно отличницей! Я вот тоже была не против,чтоб так точно описали меня=)
Caroll: Alexandra Я над Трофимом так смеялась))))Синица очень понравилось как описан... Молодец))))
Alexandra: Лёля но я тебя не знаю, так что не могу описать,, выражение лица и само лицо, очень большую роль играет..еще не все потерянно , может заочно собирусь...учится Caroll спасибо, я тоже все время над Трофимом угораю!!
Alexandra: мы сейчас на работе болду гоняем.. так что есть куча времени, сейчас буду писать еще..Вообще то у нас это редкость, что вот так вот я без ничего ..сижу и пишу..Но притворилась как буд то что то делаю.. стоящее.. Макс приуныл, как то не много потерялся в жизни..На что ему это завоевание мира, если он слышит «нет», все то же «нет». Он носил с собою чувство горечи. Однако страданиям Макса суждено было еще обострится, Он стал ревновать. И утром перед началом уроков к нему подошел Соболь и осмелился намекнуть, что Этикетка насмехается над ним. -То есть как это?- спросил Макс, страшно побледнев. -Очень просто!! Ее сегодня кто то проважал до дверей училища. Они так мило друг другу улыбались! У Макса еще хватило сил улыбнуться. -Я больше о ней и не думаю..А кто он? Ты его видал. Теперь была очередь усмехнуться Соболю. -Не знаю, в первый раз видел! Последавало молчание. Макс делал вид, будто приводит в порядок свои пренадлежности и пытался скрыть, что у него дрожат руки. Наконец он промолвил, не поднимая головы: -Ты точно видел? -Точнее не бывает! У пацанов можешь спросить, они тоже видели! Увидив опять усмешку Соболя, Макс сказал: -Что касается меня, повторяю, мне это совершенно безразлично, она в конце концов мне надоела! -Ну да..я и не сомневался.. Хотя Макс понял, что тот ему не поверил. И тут Макс окончательно лишился покоя. У него не хватало мужества вернуться к этому разговору и он жил теперь в вечном ожидании катострофы, которая оканчательно разобьет его сердце. Он стал таким раздражительным, что все трепетали перд ним. Он чувствовал потребность излить злобу, отвести душу и злаупотребляя своей властью, Вице-Сержантом. Той самой властью, которая бессильна удовлетворить его единственное желание.А по ночам, когда Макс оставался один, его веки вспухали от слез. Он с некоторых пор стал совершенно не выносим. -Что с ним происходит?-Спросил Печка в умывальной у друзей. -Это всем известно..Печка, - ответил ему Трофим,- Ему Полина задурила голову, Вот, милый мой, откуда все неприятности. Макс все время думал о том вечере и о разговоре с Соболем. Два дня спустя в увале, он шел домой и он увидел в конце улицы Полину и Мужика, они стояли облокотившися на стену здания. Макс вздрогнул от неожиданости. Они были так погружены в бесседу, что даже не заметили его. Не смотря на полную тишину, Полина беспокойно оглянулась, ей показалось,что по голым стенкам, выкрашенным в светло-желтый цвет, промелькнула какая то тень. Но вскоре молодые люди увлеклись разговором и забылись в веселой болтавне. Макс увидел их и последовал к ним, весь дрожа, вновь охваченный своими муками. Все прочее уже не существовало: фасад рухнул, прежде чем его воздвигли, к чему этот триумф гордыни, если шепотом произнесенное имя женщины причиняет такие невыносимые страдания! Полина увидела совсем рядом Макса, она была бледнее обычного, но не смущаясь смотрела на него. -Здраствуйте Полина Сергеевна!, -сказал он, сказал он, стараясь быть холодно-суровым, -Есть вещи которые я не могу терпеть. Он замолчал, подыскивая слова, что бы не дать воли поднимавшемуся в нем гневу. Как? Неужели? Он видела их собственными глазами, как она сама дала руку тому, а тот держал ее в своей. -Я всегда был очень к вам хорошо расположен, -продолжал он с усилием, - и я ни как не ожидал, что вы так «отблагодарите» меня. У мужчины полезли глаза на лоб от удивления, он посматрел на Полину -Что происходит?, -спросил он смотря ну девушку,-кто это? -Это я хотел спросить, кто ты?,- уже яростнее скаазл Макс. -Максим, как ты разговариваешь! -Как хочу так и разговариваю!!,- закричал Максим, и в этом бешеном крике излились все его страдания. Потрясенный, забыв об окружающих, он разразился грабом резкостей. Неужели ей не совестно? Это был какой то поток слов, что Полина даже не могла защищится. Строгое обьяснение, к которому он готовился, когда он их заметил. Все это превратилось в грубу сцену ревности. -Я пойду Полина, разберешься сама?,- спросил ее мужчина. -Да, Паша иди, - тихо сказала она. -Это твой любовник , да? Мне не давно говорили, что тебя кто то уже проважает. А я был так глуп, что сомневался. Только я и сомневался! Я один! Ошеломленная Полина слушала, еле дыша. Сначала она не понимала, Боже мой, что он говорит? В ответ на какое то еще более жесткое слово она молча направилась по улице. А когда он сделал жест, что бы удержать ее, она промолвила: -Оставь меня! Если ты меня считаешь такой, как говоришь...нам не о чем больше разговаривать. Но он бросился за ней. -Оправдывайся по крайне мере! Скажи что нибудь! Она стояла выпрямившись, храня ледяное молчание. Макс,все больше и больше волнуясь, терзал ее вопросами, ее молчание, полное достоинства, снова казалось ему ловким расчетом женщины, искушеной в любовных делах. Только теперь он еще больше был истерзан сомнениями, еще больше ждал разуверится. -Поклянись что между вами ни чего не было! Видя, что она упорно молчит и по-прежнему старается уйти, Макс оканчательно потерял голову и у него вырвался вопль отчаяния: -Боже мой! Я люблю тебя! Почему тебе достовляет наслаждение мучать меня? Ты прекрасно знаешь, что кроме тебя, для меня ничего не существует и что люди о которых я с тобою говорю, интересуют меня только из за тебя и во всем мире мне дорога только ты.. Я жду от тебя хоть капли благодарности, хоть тени признательности. Скажи может стать перед тобой на колени? Может быть тогда твое сердце дрогнет? Он готов был сделать это. Он умолял ее не уходить, не оставлять его, он так не счастен. Он заслонял ей дорогу, он готов был ей все простить, готов был на все закрыть глаза, даже если она солжет, если она пожелает солгать. -Скажи же, стать на колени?, -повторял он, задыхаясь от сдерживаемых слез. Полина остановила его движением руки, сама не в силах скрыть свое смущение. ЕЕ глубоко потрясло зрелище этой исстрадавшей страсти. -Я в ни в чем не виновата перед тобой. Ее ясные галаза смотрели прямо ему в лицо. -Кто он?,- прошептал Максим. -Мой земляк, мы вместе учились. Не более того.. -Ты не любишь его? -Максим что за вопрос? -Ну скажи.. -Он муж моей подруги.. и тем более я его давно знаю, мы друзья.. -Хорошо.. Но почему же тогда ты меня отталкиваешь? Полина молчала. У Макса вырвался жест отчаяния и безнадежности. Он ни чего не понимал. Это поразило ее и еще больше опечалило. Когда она заговорила, он уставился на ее губы. И попытался вникнуть в смысл слетающих с них слов. Его разозлило что он ничего не мог сделать.Все злило, особенно что она стояла такая спокойная и мочаливая, ну пусть не много бледная. Он с трудом сдерживался, хотелось схватить ее..и..Она стояла рядом. Он протянул руку , схватил за кисть и стал неподвижно держать ее. Дрожащие от напряжения мускулы..Он бросил взгляд на Полину, всего один взгялд, вкладывая в него страстную мольбу. Он знал, что она заметила его дрожь. Какая разница? Полина смотрела на него, не много морщась и покусывая нижнию губу. Они встретились взглядом, она быстро отвела глаза, забрав свою руку. Он заскрипел зубами и вздрогнул. Ладно, попытается снова. Он дотронулся до ее рукава., проведя пальцем по шву. Она посмотрела на свою руку, потом на него. Он взял ее за плечо. Он глубоко вздохнул, пытаясь подобрать слова. Он задрожал. Это оказалось сложнее чем она ожидала. Его лицо находилось со всем рядом. Полина отклонилась и выпрямилась. Она в тайне испытала болегчение, когда в уголках его рта заиграла знакомая ироническая улыбка. Он снова посмотрел на нее. Полина сделала вид что не видела ничего странного в его действиях . И этим самым подлила масло в огонь. Макс прижался к ней всем телом, Полина чувтвовала что его бьет дрожь. И догадалась, какими мыслями она вызвана. -Полина, - приглушенно отозвался Макс.Это было все , что он мог сказать.У него не было ни здравого ума, ни психалогической уравновновешенности. Макс издал звук, наполненный страстью. Полина отодвинулась от него, обняла себя за плечи, как будто ей было холодно и прислонилась к стене. Наконец он услышал свое имя. -Максим. Нам надо поговорить,- коротко сообщила Полина. Он еще более нахмурился.Напряжение сильно изменило его лицо. Он был как лед и тьма, глаза его глубокая водная впадина. -Полина! Его громкий голов и сильное возбуждение напугали ее. -На сегодня я думаю, нам нужно оставить этот разговор. -Нет!,- закричал он в ужасе, как будто от этого зависила его жизнь. Полина колебалась, он поймал ее руку и больно сжал.Полина чуть склонила голову набок, Она не видела его лица из-за своего головного убора. Да и не хотела. Это служило ей верной защитой от красивой улыбки и голубых глаз этого человека. Полина чуть заметно покраснела. Сцепив руки она стояла на одном месте как вкопання и смотрела в пол перед собой.Так значит она не хочет, что бы он дотрагивался до нее? -Уходи! – шептала она,- Уходи. Не смотря на их необычное поведение, прохожие не обращали на них внимания. Макс прижал ее в угол, стал спиной к прохожим и нагнулся к ее уху. -Уйдем, -попытался он сказать шепотом. Тихо не вышло, но это не имело значения. Полина взгянула на него. -Я – нет.,- решительно сказала она. -Нет, мы двое..,- повоторил он настойчиво. -Я не могу.. Его пальцы впились в ее кожу.Она отвернулась от него. Он снова схватил ее за плечи. Полина чувствовала спиной его близость, Макс почти обнимал ее. Он обвил Полину руками и прижал к себе, прямо там, среди прохожих. Полина попыталась отстранится, но он не пускал ее, зажав ее между собой и стеной. Она не знала как ей быть. Кое- кто уже стал обращать на них внимания. Он почти косался губами ее уха. Он шептал ее имя. От него исходило колосальное напряжение и в то же время не подвижность. Казалось он вот-вот разорвется на части. Полина признесла его имя. Это подействовало, он очнулся. Еще несолько человек прошли возле них. Одного из них она сразу узнала. Полина в ужасе наклонила голову пониже. Она уткнулась лицом в плечо Макса что бы ее не увидели. Макс обнял ее, издавая мягкие и ласковые слова. Полина не смела поднять глаза. Она воображала, что все прохожие смотрят на них и ужасаются и показывают пальцами. Но вокруг продолжался нормальный шум. Раздавался стук обуви, разговоры людей..Он не осмеливалась поднять голову, опасаясь что ее могут увидеть. ЕЕ лицо горело. Он не мог жить без нее. Он подарит ей абсолютно все.. и поцелуи.Его лицо вспыхнуло, он казался удивился, что Полина оказалась в такой близости от него. -Я не знаю что делать с тобой,- его плечо мешало ей говорить.- Я не могу остаться с тобой. -Опять один.. не могу..Останься со мной. -Нет, -сказала она судорожно глотнув воздух и иза всех сил натянула на голову капюшон, что бы скрыть свое лицо. К ним приближался тот самый ее знакомый, которого она приметила. Она увидела как Он положил руку на плечо Макса. -Слушай, друг.. Ты слишком назойлив. Макс так посматрел как будто тот плюнул ему в лицо. На какой то миг Полина испугалась, что Макс сейчас развернется и ударит его. Макаров стряхнул с себя его руку, бросил разгневанный взгляд на Полину, как бы ожидая от нее обьяснений. Макс схватил ее за локоть. Прикосновение было не грубым, но твердым. -Он не причинил тебе ни чего? ,- спросил тот , Встретившись с глазами Макса. Макс ответил ему мрачным и дерзким взглядом. Он потянулся опять к Полине..он крепко держал ее, что она не могла вырваться. Он поднял на нее глаза, его глаза были полны влаги. -Нет..Ты иди мы сами разберемся.. -Ты уверена? -Да. Мужчина отшел от них, все еще поглядывая на них. Сердитым и тоже время смущенным движением Макс поднял руку и вытер лицо рукавом. -Я должна идти. Страх и протест поднялся в его груди. Но она нужна ему.. -Полина...- он заскрипел зубами.Полина отрицательно качнула головой, как будто отвергала его. -Пожалуйста, - сказала она,- отпусти меня. Полина заплакала.. из-за него. Его увереность улетучилась.Она так взгялнула на него, что его резануло по сердцу, она искренне укоряла его. Не то что бы Макс просил у нее прощения, скорее, он признал наконец в ней человека. Она увидела напряженое Лицо Макса. Он был осторожен, как охотник, загнаный в угол своей же добычей. В ее душе все сбивалось и приходило в беспорядок.Полина понимала , что в последнее время ей придется бороться с собой, что бы умирить свою сильную волю и избежать искушений.Слишком часто проявлялась в последнее время ее мятежная душа. Полине хотелось уйти домой. Своей рукой он подвинул ее руку так, что пальцы Полины оказались на его виске, а потом на шеке, на шеи.. Его плечо прижималось через чур сильно, его рука была полна тепла и жизни.Он гладил Полину по волосам и прижимал ее щеку к своему плечу. Девушка почувствовала теснение в груди, вздохнула теплый мужской запах с легкой примесью арамата духов. Макс поднял руку и погладил Полину по Виску. Движение было легким, а обьятия не ослабевали. Его пальцы скользнули вниз по щеке и осторожно прикоснулись к губам. Он крепче прижал к себе Полину и наклонил голову к ней. Полина смутилась. Она вырвалась их его обьятий и пошла прочь. Макс выругался и пошел за ней. Полина не знала куда шла. Ночью была гроза и она принесла зиму. Северный ветер хлестал по щекам. Ей захотелось вернуть себе прежнее равновесие в своей душе. Вполне очивидно что все что с ней происходило , было испытание.Она все шла...Полина все проанализировала и нашла в себе твердости больше, чем ожидала Она радостно подставляла лицо ветру. Однако даже самоонализ являлся зыбучим песком..Говорить себе, что она не должна испытывать удовольчтвия от подобной «заботы», значило вспоминать прикосновение его рук. Пренебрежение к чувствам значило думать о его лице. Полина услышала сзади шаги и тяжелое дыхание. Она обернулась и увидела Макса. -В чем дело? – резко спросила Полина. Рот парня дрогнул, словно от хотела ответить, но не смог, Он отвел от нее взгляд. В сторону и вниз. -Не уходи, -Макс поднял глаза, они были цвета грозовых туч. Полина повернулась и продолжила свой путь. Макс пошел рядом с ней. На протяжении нескольких метров она предпочитала не замечать его, потом остановилась. -Я хотела бы идти одна, -сказал Полина, не глядя на него. -Куда? Она знала, что грубость вопросов была его несчастьем, что угроза в голосу звучала не по-настоящему. Но из-за чего то поддалась на это. -Зачем тебе знать? Макс немного напрягся, он схватил Полину за локоть, но так вывернулась -Чего ты от меня хочешь? – крикнула она. - Чего? Челюсти Макса щелкнули, скулы заходили на лице. Он сделал движение, что бы снова поймаь Полину, но с видимым усилием заставил себя отпустить руку. С огромным усилием он произнес: -Люблю.... Полина вздохнула теряя все свои аргументы. В замешательстве он надвинула капюшон на голову. Почувствоваа первый успех макс ободрился и улыбнулся. - Вернись... ко.. мне.. - Нет. Я хочу уйти. Улыбка стала неприятной. -Иди! – сказал он, дернув подбородком. – Вернись! -Иди, - произнес он, махнув рукой. Набежал сильный порыв ветра. Полина резка поддержала капюшон и двинулась дальше. Маленькая попытка побега была бесмысленной. Макс победил ее, не ведая о том. То, чего она хотела избежать находилось внутри нее. Шагая, Полина думала только о нем. Он стоял и смотрел на нее, как она удалялась, сильный и элегантный силуэт на фоне мрачного солнца. Макс увидел росшие возле обочины цветы, Маргаритки. Он сорвал их и побежал к ней. Вечер становился мрачным, черные тучи делали день серым. Ветер шевелил маргаритки которые Макс держал в руках. Он протянул их без какого-либо выражения на лице, без угрюмости и без улыбки. Столь странной казалась яркость цветов посреди мрачного ландшафта, что Полина почувствовала себя смущеной, не способной дать подходящий ответ. Ее щеки, разгоряченные ветром, казалось вспыхнули еще сильнее. -Твое внимание мне вызванно бездельем! Он протяну ей цветы, она выхватила их из рук Макса и бросила их по ветру, Порыв подхватил их, несколько раз перемешал, потрепал стебли и расшвырял вдоль дороги. Он заколебался, повернул голову и нахмурилсяю Затем краска быросилась ему в лицо. Самолюбие. -Прошу...прощения, -его лицо приняло каменное выражение Последний слог прозвучал как стони и смех одновременно. Макс отвел взгляд, все еще что то пытаясь сказать, но не смог продолжить, будто слова которые ему хотелось сказать ускользали. Его губы скривились и он сказал: -Идиот! -Ты не идиот! Ты безнравственный человек. И ты становишься все хуж и хуже. Твои поцелуи и обьятия..,- Полина распалялась еще сильнее. Его глаза прищурились на ветру. -Этого между нами быть не может, понятно? –добавила Полина напоследок, говоря вслух о том, о чем раньше бояалсь подумать.Ответом ей было молчание. -Ты даже не знаешь что произойдет из за меня в твоей жизни? Не знаешь. Ты никогда не задавался этим вопросом? Он ничего не отвечал, сейчас его отличала гордая слепота. Взгляд направленный в никуда. -Я буду одна! -Нет! -неожиданно ответил он, повернулся и протянул ей свою руку ладонью вверх., -Со мной! Она посматрела на него руку, острая ноющая боль пронзила Полину, уничтожила все слова, отказы и обьяснения. Она бросилась быстро прочь от Макса, побежала по тратуару, скользя по асфальту, но не упала. Упало только ее сердце. Он остался стоять один...
Caroll: Как Полиночку жалко...метания, сомнения, социум, противоречие... Эх... Жду проду)
Alexandra: Caroll да... в сериале еще хуже...
Лёля: Alexandra,вот думаю,как Полина может быть такой ледяной...радует только одно,что лёд рано или поздно все-таки растает=) Мне Полину жалко,но больше жаль Макса... Жду продолжение.
Dreamer: Alexandra как же сейчас грустно и в тоже время приятно читать твой фик... Серии в Кадетстве просто самые что ни на есть ужасные, с точки зрения отношений Полины и Максима( Остаётся надежда лишь на собственное творчество и так наызваемый "самиздат".... Я рада, что ты всё-таки остаёшься верна своему стилю и что готова радовать нас снова и снова))) Вот только ветер.. в твоём фике... Это к добру?
Dreamer: Alexandra пишет: да... в сериале еще хуже... В сериале ваще.. ПРИВЕТ какой-то происходит( Ну, ладно, это уже не в тему!
Alexandra: Dreamer ветер всегда к переменам...
Alexandra: Идя в училище Макар встретил Соболя. Он шел со своей девушкой, они мило беседовали, обнявшись. Тут Кирилл заметил Макса, но сделал вид, что не увидел его. Отвернувшись он что рассказывал Лене, та смеялась громко, смотря ему в глаза. Макс нахмурился, ему сейчас было не приятно видеть влюбленные и безмятежные, счастливые пары. Он быстро зашагал от них отдаляясь на растояние. Ему неприятно было, Что увидев его Соболь усмехнулся. Он был в плохом настроении и лучше было бы к нему не подходить и не начинать разговора. Но Лена заметила Максима и радостно позвала его к ним. -Макс! Привет.. Ты что нас не заметил? Макс с неохотой подошел к ним. -Привет..Как дела Лена? -Хорошо, что не видешь!,- ответил за нее Соболь. Лена с удивлением поднялал на Кирилла глаза, потом посматрела на Макарова. Макс нахмурившись смотрел на него. -А ты чего за нее отвечаешь?. Она сама может ответить! -Моя девушка, вот и отвечаю... -Ни кто не спорит что твоя. Просто у нее свой голос есть.. Лена с удивлением наблюдала за ними. -Что происходит? Вы что в соре? Они не ответили. -Ты лучше иди своей дорогой, а мы пойдем своей! -Я и не претендую на большее, больно надо. -Скатертью дорога -Кирилл.. зачем ты так? .. -А как надо? -Он так помог мне.. помог разобраться в тебе , в себе..А ты так.. Соболь промолчал, Макар уже развернулся и пошел. -Останови его!.- прикозным тоном сказала Лена. Соболь удивленно посматрел на нее, потом на Макара не решаясь его окликнуть. Он понимал что не прав, но гордость не давала ему сделать первый шаг и извинится. Он и извиняться? Кому? Ему? Он никогда не нуждался в помощи со стороны, и тут Макар со своей любезностью и цветами! Наиболее полно его эмоции выражаются в области взаимоотношений и даже мелкие неурядицы на личном фронте выводят его из равновесия. Ему нужен чуткий и отзывчивый партнер, только такой человек его сделает счастливым. Ему иногда нравилось появляться перед пацанами со своей избраницей. Он придает слишком много значения как он выглядит в глазах посторонних. Ему не нравится, когда он видит, как постороние восхищаются его любимым человеком, порой он даже начинал ее ревновать. Вероятно в детстве он очень любил домашних животных, особенно собак. С любимым питомцем он проводил все свое свободное время, отцу было не до него. Когда он испытывал тревогу, присутствие животных успакаивало его и в горе и в радости они служили ему утешением. Ему нравилось нести ответственность за своего любимца, котрого он считал сленом семьи .Временами в семье ему казалось, что его эксплуатируют и считают за козла отпущения.И в такие моменты он вспоминал о чувстве собственного достоинства и молча нес свою лямку. Он нуждался в эмоцианальной поддержке, особенно когда он чувствовал себя одиноким и занимался самокопанием. Почувствовав от кого то заботу, он таял и чувствовал себя полноценным и равноправным человеком. Он человек команды, поэтому он чувствовал себя в суворовском , в своей тарелке. Обладая незаурядным интелектом, он прямо и решительно высказывал свою точку зрения. В тоже время он заявлял свою позицию чересчур категорично и не желал прислушиваться к мнению чужих людей. Болезненое стремление к самовыражению делали его навязчивым и бесцеремонным. Негативный опят и моральная травма в прошлом заставляют его идти на поводу злобных или мстительных мыслей. У него было ложное впечатление о жизни, о том, что личную безапастность могут обеспечить лишь холодный расчет и циничное отношение к жизни.Однако достижение целостности возможно лишь тогда, когда со смирением принимает как радость, так и горе и видит жизнь во всем ее многообразии. До тех пор пока он не усвоит эту простую истину, жизнь будет предподносить ему уроки и порой суровые. Попытка уйти от проблем всегда создает новые проблемы. Ему нравятся долгие отношения с любимой девушкой на долговременной основе. Ему по душе девушки, обладающие утонченным вкусом, его девушка всегда отличалась привлекательной внешностью .Иногда он бывал отзывчив и не жалел времени на окружающих. Это он первым пошел к Сырникову когда то болел. Он умел так же слушать людей, когда у него было настроение, не упуская ни одной детали и то же время четко видил всю картину в целом. Даже если от него что то скрывали , он без труда «читал между строк».Временами он погружался в себя и испытывал необхадимость в уединении. -Ну что ты молчишь, он ведь сейчас уйдет! -Макс! -Ну чего тебе? -Не обижайся, пошли с нами! -Да пошел ты! -Вот видишь, Лен.. он сам нарывается.. -Вы оба хороши...хотя ты первый начал..ну ладно.. но ты помирись с ним.. Соболь усехнулся этому слову «помирись...», он что первокласник .что ли.... Они пошли молча к суворовскому... Когда Макаров направлялся в суворовское, раздался звонок его мобильника. Он посматрел кто звонит и увидел что высвечивается номер его отца. Он взял турубку -Привет, пап! -Привет, Макс! Что тебя давно не было видать.. -Так это..Это ты все время в делах. Это я тебе должен говорить это. -Мда.. Я тебя не видел с того самого вечера. Ну когда вы выиграли первое место. Впомнив тот вечер Макс поморщился. -У тебя все нормально? -Да, все ок -Какой то голос у тебя сранный. Что это мне не особо нравится. -Голос, как голос.. Так пап, меняется голос то.. -Меняется?.. Ты сказки то мне расказывай. -Ну у тебя как дела то? ,- перевел разговор на другую тему Максим. -Да .. неважно. -А что так? -Да вот все борьба..Воронцов задолбал! -Борьба не на жизнь а на смерть… Макс услышал в трубке смешок отца. -Ну пототипа этого. -Пап, вся жизнь это борьба! -ООО. Как заговарил. -Ну не тебе же одному произносить великие мысли! -Это тебя случайно не учительница Этики научила? Наступила тишина. -Я все хотел тебя спросить, а девушка с которой ты танцевал, она какой у тебя предмет преподает? -Английский, -быстро ответил Макс. -А…Что сейчас делаешь? -Иду в училище. Увал закончен. -Ну счастливо.. И не делай так, что б мене не пришлось за тебя краснеть! -Когда в последний раз ты за меня краснел? Вот вспомни.. -Ну.. сейчас не приходит на ум. -Вот.. Этого уже давно не было. -Не спорю..У тебя правдо все хорошо? У меня нету причин для беспокойства? -Конечно нет. Ну если там маленькие проблемки, но это все ерунда. -Замечательно, вот узнаю своего сына! -Ну весь в тебя! -Макс..Мне нужно уже вешать трубку, Важные переговоры, Ты звони, если что. -Ок. Удачи в делах! -Спасибо Макс. Матери позвани! -Ок. Будет сделано. -Ну пока. -Пока. Макс убрал мобильник в карман. Он избегал обращаться за советом к близким людям. Он был независим и принимал решения самостоятельно. Он сознательно отталкивал от себя людей, желая сохранить дистанцию и не допустить их к тайникам своей души. Но если бы отец захотел, он единственный был человек, которому Макс доверял во всем, Макс бы раскрылся ему. Порой он излишне категоричен в суждениях и живет по принципу «все или ни чего». Вместо того, что бы воспринимать например – шоколад, как заурядное лакомство, он либо обажает его, либо не навидит.Жизнь многогранна и полна оттенков, в том числе переходных и не следует ему восприниматьее исключительно все в черно-белых тонах.Живя так он упускает массу возможностей. Принятие самостоятельных рещений часто было вызвано насущной необходимостью, ибо его отец был чем то всегда занят. Хотя было время он удилял ему внимание. Вот это вот редкое внимание, но все же внимание, сдело его сильным. Макс был одарен способностью адаптации к любым обстоятельствам и неумолимым стремлением к безопастности.Безопастность подрузамевает ощущение защищености. Внутреннее сувство защищенности не позволяет ему предоваться унынию. Но это вовсе не означает что он человек безнравственный и безразличный ко всему происходящему. Ежедневная, обыденная жизнь действует на него угнетающе, а перемены напротив, вселяют новые надежды. Новые надежды и возможности означают перемены, перемены подразумевают рост, а любой рост связан с процесом познания и практической переоценки жизненный ценостей. Именно влияние на него Полины, вернее сказать Его любовь к ней и желание познать ее и выглядеть лучше в ее глазах, сделали его «мудрее» и лучше. В определеной степени ему нравится решать проблемы и очередной вызов судьбы он встречает во всеоружие. Но у всех есть своей предел. И самые стойкие попадют в самые худшие передряги. Они не знают где останвится, все больше и больше увядая в «болоте». Ему нравится риск, который ему дает шанс, уйти от ежедневной рутины. И все же он в общем человек – прагматичный, не станет рисковать , предварительно не взвесив все шансы на успех. Врожденные качества лидера предопределяют ему первенство и это заставляет других людей идти по его стопам. Он - человек дела, сказал – сделал. И он не будет сидеть сложа руки, ожидая пока другие выполнят его работу. У него сильный характер, юмор и веселый нрав делают его привлекательным в глазах окружающих его людей. Он постоянно испытывает необходимость в общении с людьми и причем чувствует себя в любой компании, как у себя дома. Он не прочь поговарить об искустве и литературе, обсудить политические новости и почувствовать свою причастность к общечеловеческим ценностям. Однако случалось и так, что он забивался в угол и не желал ни чего предпринимать. В такие периоды ему следует собраться с силами и шаг за шагм он воспрямит духом и вновь обретет уверенность. Не исключено , что судьба ему уготовила не легкую жизнь, полную драматических событей. Осложнения могут возникнуть из за того, что он сильно эмоционален. Он иногда сам напрашивется на неприятности. У него есть склонность идти на неоправданный риск, порой это качество представляет реальную угрозу для окружающих. Порой он даже провоцирует своими действиями людей, провоцирует конфликтные ситуации и никчемные споры. Он настойчив и решителен. И если он нашел свою единственную и неповтаримую, он непременно приложит все усилия для того, что бы ее удержать. Обладай нежной и заботливой душой, он нуждается в такай же ласковой и любящей девушкой. Хлещущая через край эжнергия и задорный нрав, действет на всех ободряюще. Он рос смышленным жизнерадостным ребенком, который сам себе находил забавы и был способен на разные выдумки , С юных лет он стремился узнать о жизни, как можно больше, он ни в чем не испытывал недостатка. В компании друзей он пользовался непререкаемым авторитетом, выбрав друзей, хранил им верность. Он не прощал пердательство и долго таил обиду. Он порой совершал отчаянные поступки и обладал значительным творческим потэнциалом. Ходя были и дни «застоя». Родители всячески поощряли его творческие наклонности. Уже в детстве он был независим в суждениях и поступках. Он был единсвенным ребенком в семье и это лишь усиливало его природный эгоизм. Порой это качество имело негативное влияние на формирование его характера. Он чувствовал свою «исключительность» и переоценивал собственные силы и возможности. Временами он был просто не выносим, он приносил окнужающим не мало хлопот. Иногда раньше ему казалось , что его не заслуженно оскорбляют , так как на все смотрел «со совей колокольни». Сам себе не признавался в том, что он нуждался в заботе и любви родителей.Иногда он намеренно старался привлесь к себе внимани других людей, что бы ощутить собственную значимость. Однако если он обретет душевное равновесие, он изменится ( а это мы видели как это с ним происходило в 1 сезоне) в лучшую сторону. Он распологал качествами первопроходца вовсех сверах деятельности, он целеустремлен и преисполнен здравого смысла, мудр и отважен. Входя в училище он думал о Полине, это нелепое паробощение любви, удивляло его. Тем временем Полина уже была дома. Она прилегла на диван и сразу заснула, в последнее время крепкий сон для нее была редкость. Опять начились уроки..3 взод сидел на Уроке – Самоподготовки (или как он там назвается...не помню, что то не хочу вспоминать..буду рада если кто нибудь подскажет) Тут Учитель решил расслабится и задал не много глуповатый вопрос. Что на него совсем не подходило. Суворовцы даже не много опешили. -Предствавте вы в поле, в бою.Впереди вас враг. Ваши действия? Первым опомнился Трофим. Он сразу сообразил и вызвался отвечать. -Хватаю автомат и убиваю врага! -Правильно. Следующая ситуация: вы в поле, впереди вас три врага, сзади тоже и еще танк едет. Ваши действия? -Хватаю автомат и убиваю врагов, потом бросаю гранату и подрываю танк. -Ну ты у нас прям герой,- вмешался в разговор Сухой. -Ну.. а ты как думал, будете меня держаться в поле, не пропадете. Все засмеялись. -Так оставить лишние разговоры, - прикрикнул на них Учитель,- продолжаем дальше...А вот такая ситуация. Вы в поле, впереди сотня врагов, справа и слева по сотни, танки наступают и еще вертолеты с воздуха. Ваши действия? Трофим не растерялся. -Простите, А можно вопрос? -Да, конечно. -А я что один в поле? Я что один в Армии? Все громко засмеялись. С ними и учитель. -Тоже правильный ответ.. ,- сказал учитель. После урока все еще вспоминали долго этот случай и смялись над этим. Макс непроизвольно остановился возле учительской. В голове пронеслись мысли: «Еще раз увижу...Увижу ее походку, ее лицо. Может скажет что нибудь, повернет голову в мою сторону, взглянет..... улыбнется может быть..». Она вышла, не заметив его и направилась в своей кабинет. Он направился за ней, он заметил с радостью, что она почувтвовала его приближение и оглянулась. Узнав его, он увидел ее лицо, казалось она устало и но на одно мгновение при взгляде на него что-то мелкнула в ее глазах и несмотря на то, что огонь сейчас же потух, он был счастлив этим мгновением. Теперь огонь казался потушенным в ней или где то припрятаным. Она невольно прислушалась к звукам шагов, шедших за ней. -Здраствуйте, Полина Сергеевна! -Здраствуйте! Ему так хотелось услышать свое имя, произнесенное ей. Но так и не услышал. -Вы что то хотели? -Я бы хотел извинится...ну за то.. -Не стоит вспоминать. От этих слов ему стало больно. -Я бы очень хотел что бы Вы все это забыли. Я вел себя как идиот. -Я же говорю, что я не вспоминаю. И ты забудь. Она перешла на ты. Макс вздохнул, ему хотелось еще что нибудь сказать, но ни чего не лезло в голову. Она была очень страга..и в училище, он как то боялся заговаривать с ней о любви. Знал,что она ответит сердито и не будет его слушать. -Максим, у тебя все? Наконец то она произнесла его имя. Он улыбнулся. Улыбка, котороя не проходит мимо ни кого. Ни прошла и ее, она отпустила взгляд. Он почувствовал угрызение совести из-за того, что поссорился с ней и сильно ее растроил из за его ревности..Но мысли все равно лезли в голову. Сколько это еще будет длится? Сколько? -Нет.. я еще хотел сказать...Я ведь не поздравил вас с наградой. -Ты это про что? -Ну мы же заняли первое место..Эта ваша заслуга.. -Спасибо..Твоя тоже.. -Я вот все хотел спросить.. Полина молча слушала когда он продолжит. Но он не знал , как задать вопрос.. -Что хотел спросить?.. Она стояла в каридоре и смотрела на него. Он не находил слов и боялся что она уйдет. -Да ладно.. потом как нибудь, - он не хотел нарушать этого спокойствия, которое сейчас было между ними. Хотя его терзал один вопрос, который мучал его, он не знал на него ответа. Она кивнула ему и направилась дальше, он тоже развернулся и пошел ну урок, прозвенел звонок и он быстрым шагом направился к классу.
Alexandra: Что то Левакова наша потерялась...наверно пишит..
Dreamer: Alexandra зато ты пишешь))) И между прочим очень даже классно)))
Dreamer: Пока нет названия... Будет в самом конце. Пара: как всегда «Вы спросите: схожу, ли я с ума? – не знаю.… Наверное. Но чувство бессознательности, порой, так схоже с нашей действительностью, Вы не находите? Впрочем, Вы же пришли сюда не для того, чтобы слушать мои философские бредни, какое Вам до них дело!? Когда даже меня самого тошнит от всего этого.… А, знаете, что более всего нагоняет на меня ужас - пробуждение ото сна. Видите ли, я теперь всё чаще задаю себе один и тот же вопрос: проснулся ли я? Иногда эта мысль так глубоко заползает в мою голову, что мне кажется, я чувствую, как она впивается в мою плоть своими ядовитыми когтями, и рвёт мой мозг на части. Я тогда совершенно не владею собой, и уверяю Вас, Вы – счастливец, что не застали меня в таком состоянии, ведь я бываю, совершенно не вменяем. Тогда я совсем не похож на парня, который сидит сейчас перед вами, смущённо сжимаясь на этом чертовски неудобном стуле. Вы думаете, я – одержим? Ваша правда. Но я не боюсь одержимости, даже более того, я могу с полной уверенностью признаться Вам в том, что именно благодаря своей одержимости я понял смысл многих вещей, до этого мне непонятных. Поэтому, моя болезнь, в сущности, не уничтожила, а возродила меня, за что я ей бесконечно благодарен. И если бы я захотел, то давно вышел бы отсюда, но только знаете, как бывает, - нет для того ни единой причины, ни одного аргумента… и потому уравнение невозможно решить. Не пугайтесь моей манере говорить, в конце концов, со мной такое случается крайне редко, а случается только, когда я имею достойного себе собеседника. А Вы – до безобразия достойны, это Вам не в укор, а в качестве совета. В Вас столько положительного, что я даже теряюсь, а не Святой ли Вы!? Хотя откуда в здешних местах Святость? – я снова обманываюсь. Так, значит, Вы пришли услышать мой рассказ? А где же ваш блокнот и остро заточенный карандаш? Вы разве не задались целью разнести бредни сумасшедшего по всему Старому Свету, и Ваш редактор не обещал за это щедро одарить Вас? Простите меня, иной раз я бываю чересчур жесток, но за то время, что я нахожусь здесь, я абсолютно отвык от всякой компании, пусть даже не столь приятной, как Вашей. А история…. Она, как и сотни точно таких же: с недописанным финалом. Вы, я полагаю, отлично излагаете свои мысли на бумаге и, может быть, Вам удастся дописать конец за меня? Может, я даже решусь доверить Вам это, кто знает… Вы, конечно, пришли оценить меня: лжец я или же всё-таки говорю правду, адекватен я или меня следует упрятать в самую тёмную и глубокую пещеру, опасен ли я или во мне тоже может жить ангел, прямо как в вашем бренном теле? Я ничуть не против такой оценки, просто хочу предупредить Вас заранее – вся эта система баллов отвратительно работает на практике, и уж нам-то с Вами давно известен ответ на все вопросы заготовленного Вами блиц-опроса, так что, друг мой, не пытайтесь поймать меня. С меня для Вас будет мало толку, ведь за мной ничего нет: ни золота, ни ценностей, ничего, что сумело бы насытить Вашу бездонную алчность. Вам остаётся только слушать и по возможности не перебивать меня, а после всего, я задам Вам один простой вопрос, который задаю каждому, кто приходит навестить меня. И поэтому, прошу Вас, - будьте внимательны. Будет стыдно, если Вы не сумеете сказать мне, о чём же была та история. Вероятно, Вам покажется, что я её выдумал, но если так, то я – непризнанный гений, ведь моя история получилась слишком великолепной для этого мира. Как думаете, полагается ли мне за это хоть какой-нибудь поощрительный приз? Может, что-то они смогут понять, эти беспристрастные и пошлые почитатели моего нераскрытого таланта, может, и их каменные сердца однажды дрогнут, и прорастут цветы на месте моей могилы, когда чьи-то заботливые руки посадят в мёрзлую землю крохотные семена!? Но это только мечта, несбыточная, кончено, но ведь все наши мечты – всего лишь идеализация, надуманное, ничего не скрывающая за собой деятельность нашего мозга. Грустно. А Вы говорите: следуй за своей мечтой, - и Вы даже не задумываетесь о том, сколько нужно отдать взамен за право идти по пути своей мечты. Вам не известен смысл этого выражения, Вы, говоря это каждый день, с такой лёгкостью, будто поглощаете жирный сэндвич, даже не допускаете мысли о том, какими страданиями пронизана эта дорога и что всего себя придётся отдать: все свои надежды, все свои чувства, желания, и даже Любовь. Даже Любовь! Вы-то ведь никогда не откажетесь от неё. Никогда не повернётесь к ней спиной, приди она в облики очередной милашки на одну ночь или непреступной королевой, которая разобьёт Ваше сердце. И я более чем уверен, что Вы будете настойчив, потому что когда-то, от мамы или же от заботливой бабушки слышала, что Любовь – это самое великое, что есть на свете, и что за неё стоит бороться, стоит жить! Но Вам даже это не суждено осилить, Ваш крохотный, спящий мозг даже такую, казалось бы, и без того понятную и доступную информацию, просто не способен переварить. И мне жаль Вас, Вас – миллионы, мне жаль Вас. Но моё положение гораздо бедственнее Вашего: и дело не в той разнице, я бы даже сказал пропасти, что лежит между нами: Вы – успешны, во всяких делах удачливы и проворны, Ваш начальник доволен Вами и без конца осыпает комплиментами, Вы – сыты и обуты, не испытываете нужды и какой-либо потребности, ведь заходя в понравившейся Вам магазин, Вы, не моргнув глазом, покупаете то, что хотите, - но ведь всё это – ничтожно, оно не принесёт Вам ровным счётом никакого удовлетворения. И оттого Вы мечетесь в своём маленьком, обдёлённом мирке, оттого у Вас нет уверенности в том, что Вы вообще сумеете проснуться на завтра и, надев дорогой костюм, пойти на работу. Оттого Вы – несчастнее меня во много тысяч раз, и оттого я хочу Вам помочь. Я хочу сделать это искренне, так, как когда-то один человек помог мне. Я не забыл. До сих пор я в долгу, но теперь, как мне кажется, я сумею вернуть этот долг, и Вы, безусловно, мне в этом поможете. Именно поэтому я и пригласил Вас сюда, не для того, чтобы Вы боялись или ненавидели меня, не для того, чтобы Вы прониклись ко мне, а просто, чтобы Вы меня выслушали. Это ведь не так много для Вас, верно? А для меня, быть может, это – целая жизнь, которая была отдана за одно лишь право - идти по дороге, ведущей за Мечтой» Глава 1 Я никогда не любил те места, откуда я родом: там пронизывающие ветра осенью, бесконечно серое небо над головой в любой сезон, и даже летом солнце, которое, казалось бы, должно согревать и радовать, нещадно сжигает иссохшуюся почву и утомляет людей, и потому те края столь не прекрасны и не дружелюбны. С самого рождения я чувствовал, что меня стесняют те земли, они не были способны взрастить меня, воспитать мои мысли, укрепить чувства, поэтому я уверен, что они не являлись моей родной землёй. И если только в географическом плане, то да, они – моя родина, но не духовная, никогда не были и, клянусь, никогда не станут. Тогда меня постоянно преследовало ощущение того, что вся жизнь – насыщенная, полная увлекательных и авантюрных приключений, полная страстей и эмоция проходит где-то мимо меня. Словно она протекает где-то рядом, но в тоже время незримо и неузнано, - под окном моего дома или же обгоняет прохожих на многолюдных остановках, проносится мимо спешащих автомобилей, и стоило кому-нибудь хоть на мгновение остановиться и оглянуться, как эта другая жизнь предстала бы перед ними. Но нрав людей с тех земель не отличался медлительностью, ведь они не выносят, когда что-то идёт не по плану, не по расписанию, и, конечно, выглядывать нечто маловероятное – пустое занятие, трата времени. И вся жизнь проходила мимо них и, как результат мимо меня. Я взрослел, вместе со мной взрослели мои взгляд и убеждения. Мои родители не отличались особой жесткостью, разве, что отец, да и то, как мне кажется теперь, он только делал вид строгого и серьёзного человека. Он был главной того городка, в котором мы жили, и по статусу ему, как он сам думал, не полагалось допускать вольностей. Поэтому он вёл себя строго и дома, хотя никто его не боялся, а многие за глаза и вовсе поносили, на чём свет стоит. Никто не объяснял ему, что уважают не за то, каким строгим ты хочешь казаться, а за то, насколько ты достойный человек. В целом же, мой отец всегда был слишком занят. У него всегда было слишком много работы, слишком много проблем, слишком много рабочего и слишком мало свободного времени для меня, поэтому виделись мы крайне редко, но мне почему-то кажется, что отец сыграл значительную роль в становлении моего характера, хотя я и ничуть на него не похож. Помню, как меня определили учиться в военное училище. И это перевернуло всю мою жизнь, не потому что я сполна хлебнул всей прелести военной дисциплины или потому что на мою долю свалились непомерные для мальчишеских плеч обязательства, просто всё перевернулось. Абсолютно всё. Произошло это случайно, незримо, как я говорил о другой жизни, так же здесь, - не ощутимо, меня словно подхватило тёплое течение и понесло прочь от всего. Я не сумел подобрать ни имени, ни названия тому, что это было. Я не смог назвать это или хоть каким-нибудь образом выразить то, что зарождалось в моей груди, в самом сердце. Тогда я просто слепо отдавался волнующим чувствам, которые, конечно, обязаны были предать меня, растоптать меня, но какое мне было дело тогда до всего этого? Я доверился. Я доверил всего себя: всё, что было во мне, всё, что было вне меня, но что так же принадлежало мне, - всё было брошено к ногам этого волшебного состояния, когда ощущаешь, будто перед тобой открываются двери в комнату, которая раньше была под запретом. И тогда всё твоё сознание сковано. Будто бы сладким сиропом склеены все страхи, сахаром засыпаны всякие опасения, спрятаны под пушистой шапкой воздушного белкого крема всякие тревоги. И ты весь состоишь из одной душистой сладости и блестишь как цветная карамель в лучах полуденного солнца. Я ощущал себя именно так: я был сладкой карамелью, сочетая в себе банановый вкус наивных ожиданий, одурманивающий аромат клубничных надежд и чуть кисловатый вкус лимонных терзаний, которые неизменно тревожили меня в минуты одиночества длительными тоскливыми ночами. Всё вокруг меня преобразилось. Всё стало казаться другим. Вокруг меня, как мне казалось, закрутилась жизнь. Не та, которой мы все привыкли жить – день ото дня, одна и та же рутинная повседневность, а иная – возвышенная, прекрасная и такая недосягаемая. Она завораживала меня своей недосягаемостью и непокорностью. Она кружила мне голову, и я лишался всякого здравого смысла. И упивался этим состоянием, понимая, что нашёл то, что, потеряв однажды, буду вновь искать всю оставшуюся жизнь, которая в миг лишиться всяких красок и какого-либо смысла. И странное предчувствие того, что однажды я всё-таки потеряю то, что так внезапно выбрало меня из прочих таких же серых и одинаковых двуногих существ. Именно выбрало, потому что я верю в то, что Оно выбирает тебя, ты – всего лишь удачливый счастливец, и потому должен быть покорным, принимая всё, безоговорочно и с великой благодарностью. Я не был покорным. Я не понимал, что попало мне в руки. Я не осознавал, какое сокровище я удерживаю в своих дрожащих, неокрепших руках. И хотя я благоговел при одной только мысли о той Вселенной, которая заполнила пустоту в моём сердце и душе, я не ценил её настолько, чтобы каждую секунду плакать от ощущения предчувствия того дня, когда моя Вселенная растворится… Помню, как однажды, лёжа на холодном снегу и, глядя в чёрное беззвёздное небо над моей головой, моё счастье, крепко сжимавшее мою замёрзшую ладонь, тихо и грустно сказало: - Ты чужой мне.… Будто бы вот это чёрное небо над головой – необходимое каждый день, но в то же время далёкое и недосягаемое. Я знаю, что ты – всё в моей жизни, но ты – незнакомец для меня. Я пытаюсь разгадать тебя, но ничего не выходит, и мне кажется, что ты специально прячешь свои мысли от меня? Я права? Знаешь, мне так хочется узнать, о чём ты думаешь, когда один! – Она смеялась, собрав рукой колючий снег, Она сыпала его на свой длинный шарф, который извилистой змей распластался на белоснежном зимнем покрывале, - Поэтому ты – чужой мне. Понимаешь? Я не понимал, глядя в пустое небо и молча, слушая Её тихие слова, я мысленно жалел себя и жалел это небо. Оно было несчастным оттого, что ни одна звезда не захотела стать его радостью и счастьем, не захотела осветить его темноту своим ослепительным светом, и небо было обречено на вечное молчание и муку. А я был несчастным оттого, что моё счастье не замечало того, как моё сердце звенит будто хрусталь, разбиваясь на сотни мельчайших осколков, а моё счастье было не способно пожалеть меня: - Я не чужой тебе. И даже если бы ты очень захотела, я никогда бы не сумел стать чужым для тебя. Я никогда бы не научился, не замечать тебя на улице и проходить мимо тебя, будто бы никогда не знал. И моё сердце никогда бы не приучилось, не любить твои глаза и душу. Ты – целый мир, вся Вселенная в моём крохотном теле. И когда ты рядом, я безмерно одинок, но когда тебя нет со мной, мне кажется, что кто-то вырвал моё сердце, и тогда мне становится так нестерпимо больно, что я… - И только по этому ты выбираешь это одиночество, на пару со мной? Чтобы не было больно? – счастье моё вскидывает на меня чуть гневный взгляд, и глаза затянуты пеленой коварных слёз. Я никогда и никому не говорил, но я любил, когда Она – моё счастье, тихо плачет. Я любил смотреть, как на лице её чуть дрожат мускулы, её рот полуоткрыт, и из него вырывается тяжёлое и горячее дыхание. Именно, когда Она была столь уязвима, Она была настоящей. Тогда Она, отбросив всякую браваду, могла взахлёб наговорить мне разных странных и поражающих моё сознание вещей. Я слышал от Неё в такие моменты, как Она ненавидит меня, и как бы Ей хотелось утопиться в глубоком озере, чтобы покоиться под толщею воды, где русалки охраняли бы Её вечный сон. Она говорила мне о том, как проклинает всю свою былую жизнь, в которой не было и не могло быть места для меня. Слёзы текли по её красным щекам ручьями, и Она, заламывая руки, выгибая спину, бродя обнажённой по тёмной спальне тихо шептала о том, что всё Это – только миг для нас двоих, что он уйдёт, как всё проходит в этой жизни, и каждый из нас останется при своём. Что мне достанется – иная судьба, вдали от Неё, а Ей не останется ничего. И тогда она с тихим восторгом снова говорила о том, что это ничто и станет Её приютом. Я не верил Ей, не верил, что Она способна так думать и, что хуже всего, чувствовать, но не согласиться с Нею было равносильно предательству, и я не роптая, вторил Её словам… Глава 2 Но время играло против нас. Время неумолимо запутывало нас в своих сетях, расставляя всё новые ловушки для неопытных сердце и непроверенных чувств. И испытания раз за разом казалось, становились всё более изощрённее. И страшнее всего было то, что мы с Ней сами помогали времени расставлять свои капканы, попадая в них с головою. Мы не щадили себя. У меня не было жалости к Ней, у Неё не было жалости ко мне. Не потому что мы не жалели друг друга, а как раз потому, что любили столь безмерно, что не могли понять, что нам делать со всей этой огромной Вселенной, которая приняла нас в себя. Мы старались засыпать в разных постелях, но на утро просыпались в одной, мы ходили по разным улицам, но всегда встречались в одном и том же кафе, мы даже постарались забыть имена друг друга, но при встрече я всегда ласково называл Её по имени, а Она меня… За нашими спинами раздавалось много голосов, одни громко кричали вслед, другие преступно шептались по углам. Если быть откровенным, то я более всего «уважал» первые голоса, они не боялись сказать мне то, о чём думают! Я всегда «уважал» такие голоса. Но они подкарауливали нас повсюду: в парке, в театре, в бакалейной лавке, всюду они крались за нами тенью, скрываясь в витринах магазинов, прячась, в пушистом кусте сирени в Центральном Парке, они таились за цветными лавочками уличных торговцев и даже в глазах друзей. Я стал замечать, что они окружили нас, сжавшись вокруг плотным кольцом, они уже тянули к нашим сердцам свои кривые пальцы с длинными грязными ногтями. Она боялась их, Она постоянно говорила мне о том, что даже во сне они не дают Ей покоя, и что Она бывает, даже не спит, настолько силён Её страх. Я не знал иного выхода, кроме как увезти Её, спасти Её от всего, что готово было возвести нас на эшафот и казнить за все «прегрешения»… - Я когда-нибудь сбегу от тебя! Я однажды выпрыгну в это окно! И полечу вверх! Вверх, к самому солнцу! Я не умру, я не сгорю от его безжалостных лучей, но ты никогда больше не увидишь меня! Ты никогда уже не сможешь сказать, что я принадлежу тебе! Я падал на колени, обхватив её ноги руками, когда она отчаянно пыталась отбиться от меня, громко крича о том, что хочет уйти, что ей невыносима жизнь со мной. Я плакал. Плакал, чувствуя, как слёзы прожигают кожу насквозь. Меня охватывал панический страх, затем всё моё существо было сковано безудержным отчаянием, но когда Её слова – холодные и жестокие вновь и вновь звенели в моих ушах, я не выдерживал и бил Её. Я никогда не старался причинить Ей боль, хотя на подсознании мне этого всегда хотелось, ведь Она столько раз пытала меня, придумывая для меня новое страшное мучение. Я перенёс их бесчисленное количество: красивые и галантные мужчины, миллионы красных роз, которые всегда были лучше моих, роскошные украшения, настолько тяжелые, что Она была не в состоянии их носить, - все эти пытки Она устраивала мне по 3, а то и по 4 раза на недели. И сколько бы я не умолял Её прекратить, Она не слушала. И поэтому мне казалось порой, что я хотел мстить Ей сильнее, чем кому бы то ни было. На то время я увёз Её очень далеко от родного дома. Я практически вырвал Её из той среды обитания, в которой она привыкла существовать. Я заставил Её распрощаться с прошлым, которое, как мне казалось, также скрывало в себе тех, кто был способен забрать Её у меня. Я увёз Её в чужую страну, в чужой дом, где она была не нужна, и никто Ей был не рад. Но я всего лишь хотел построить наш мир заново, я хотел, чтобы в нём не осталось места ни для кого и не для чего, кроме нас двоих. И Она дико, болезненно и унижено чувствовала себя на бесприютной земле, которая никак не хотела признавать Её. Она плакала, много, жалобно и протяжно. Запираясь в одиночестве в одной из комнат, она писала длинные жалостливые письма, на котором крупными буквами с причудливыми вензилёчками вырисовывала свой былой адрес, где уже давным-давно позабыли, что была когда-то такая рыжеволосая девушка, мечтавшая увидеть невиданные страны. Никто по её прежнему адресу уже не смог бы вспомнить ни Её лица, ни цвета Её ясных, но таких одиноких глаз, никто не ждал Её там, никто не помнил даже Её имени. Но надежда умирала последней, и в Её измученном сердце она жила, подпитываемая старым альбомом с пожелтевшими фотографиями, в которых по крупицам была собрана вся Её жизнь до меня и без меня, где не было места моему сердцу. - Прошу тебя, послушай.… Всё будет хорошо. Тут всё получится. У нас есть всё, слышишь, весь мир – наш! Мы с тобой разделим его пополам: только ты и я. Никто больше. Я… - я задыхался, уткнувшись лбом в толстенную дверь, - Я люблю тебя… Я люблю тебя. Прости меня за это, прости, - Она всегда заставляла меня чувствовать вину перед Ней за свои чувства, за свою Любовь, - Послушай, ну, если бы я знал! Если бы я только знал, что встречу тебя, если бы хоть кто-нибудь тогда сказал мне, предостерёг меня о том, как сильно ты будешь страдать со мной, я обещаю, никогда бы не увиделся с тобой. Я никогда бы не пришёл к тебе, и ты не была бы столь одинока, как теперь…– я бессильно скрёбся в Её дверь, которая скрывала Её от меня. Она листала свой альбом, вклеивая в него листочки, пропитанные слезами. Трепетно прикладывая листочки к дрожащим губам, накрашенные алой помадой, она оставляла на них неровные следы поцелуев. Эти листочки Она любила больше меня, ведь в них был весь Её мир. Она рисовала на них все свои несбыточные мечты: долгие вечера перед большим камином, где собиралась бы вся Её семья, весёлые Рождественские обеды с песнями и улыбками на лицах любимых людей, первые весенние цветы около родного дома, закаты и восходы над голубым полотном выдуманного ею океана. Она рисовала всю себя, не замечая ни времени, ни моего сорванного голоса. Может, она и вправду была бы рада убежать от меня, я не знаю, могло ли это вообще когда-нибудь случиться, но в Её теле, наверное, было слишком мало сил для такого подвига, и я всегда догадывался об этом… Сидя за своими бесчисленными исписанными вдоль и поперёк листочками, Она успокаивалась и смирялась с тем, что былой жизни уже никогда не вернуть, и что теперь Она обречена так же, как и я. А я – раздавленный и растоптанный Её презрением и горечью сидел в тёмном коридоре, напротив Её комнаты, ожидая неизвестно чего. Обычно спустя 3, а, может, 4 часа, Она появлялась передо мной, осторожно садилась рядом, подтянув колени к груди, обхватывала их руками и пронзительно ясно смотрела на меня своими заплаканными и красными от слёзы глазами. Тогда Она брала меня за руку, нежно поглаживая мои пальцы, говорила: - Знаешь, вчера мне снился сон… - Она была спокойна и чуть задумчива, поглаживая мои пальцы, Она непринуждённо вела беседу, - Сон был длинный, путанный, мне почему-то снились какие-то коридоры, извилистые улицы, лица, лица, лица.… Много лиц! Но, знаешь, что удивительно? В одном из самых обыкновенных прохожих я увидела тебя. Не узнала, а именно увидела – я смотрел на Неё, внимая каждому Её слову, - Ты шёл не спеша, будто бы твои ноги утопали в чём-то вязком и тягучем, твой взгляд был не такой, как обычно, а будто бы совсем другой – туманный, почти пустой. Ты прошёл мимо меня, взглянув сурово, отвёл глаза и слился с толпой. Ты просто не заметил меня, даже не увидел, как я тебя. И мне стало так страшно, как будто бы возможно такое, что мы сможем пройти мимо друг друга, будто и не знали никогда!? Глупо, правда? – Она грустно усмехалась, прислонившись головой к стене, - Что это значит? Хотя нет, не говори, я не люблю разгадывать сны, потом всегда, кажется, что придётся целый день жить так, чтобы избежать предзнаменования и как-нибудь обойти его стороной. Давай просто помолчим, чуть-чуть… Она закрывала глаза и молчала, я делал тоже самое. Ей часто снились такие сны, где я проходил мимо и не видел Её, или где моё лицо было размыто, представляя, из себя единую массу кожи и мышц, ничего более. Она, бывало, рассказывала мне о том, что Ей снится Её прошлая жизнь и то, как она могла бы сложиться, не окажись я в ней.… Это было не совсем понятно мне, но слова Её всегда чуть дрожали при рассказе, и это настораживало меня. Я только не знал, как убедить Её в том, что это всего лишь сны.… Ведь это всего лишь сны, верно!? Верно? - Не надо слёз… - тихо шептала Она, даже не видя, что я плачу, - Это всего лишь сны. Мы сидели на полу, дожидаясь ночи, которая под своим сумрачным покровом скрывала все наши горести и обиды. Ночь перерождала нас и наши мысли, поэтому с тихим чувством радости мы оба были влюблены в это время суток, способное очистить наши души от всякой грязи… Глава 3 «Вам как я вижу интересно то, что я пытаюсь Вам нарисовать!? Признаться, мне это льстит, но не обманитесь, Вы можете быть обманутым. Думаю, Вас не сильно заинтересует перспектива оказаться одураченным сумасшедшим. Мне бы на Вашем месте это не понравилось… Я не знаю, зачем рассказываю Вам это. Хотя, нет, знаю, но я не хочу рассказывать Вам, я знаю, как в своей тёмненькой душонке Вы смеётесь надо мной. Вы считаете меня жалким человечишкой, бросившим всё под ноги Вашей великой вседержительнице – Любви. Я бросил всё, я сожалел, я сожалею, но никогда не пожелал бы для себя иной судьбы и другого пути. Я бросил Ей под ноги всего себя, точно так же как каждый их тех бесчисленных миллиардов, живущих ныне, сделали бы на моём месте. И Вы не смеете осуждать меня, потому что Вы и есть тот самый бесчисленный миллиард. И я завидую Вам, если бы Вы только знали, как жестоко я завидую Вам: Вашей свободе выбора, Вашей силе и холодному, расчётливому разуму, - Вы живёте мыслями, Вы всегда думаете, прежде чем сделать. Я никогда не умел так жить, я всегда был слишком труслив для того, чтобы восстать против Великов вседержительницы! Я был покорен Ей. Покорен, как раб. Я сожалею о своей трусости. Но никогда не пожелал бы прожить свою жизнь иначе. Сейчас я изгнан из её королевства, и дорога туда для меня закрыта на века, но Вы – друг мой, Вы ещё можете…. А, впрочем, Вас это мало заинтересует. Ваша жизнь – чреда безжизненных лиц, будет для Вас более пригодным местом, где все Ваши нереализованные таланты примут на «ура», и Вы вновь почувствуете себя героем дня. Ведь Вы стремитесь к этому? Я прав. Вы спрашиваете: к чему стремлюсь я? Я сейчас хочу лишь одного – закончить свой рассказ, убрать чернила в стол и закрыть потайной ящик моей памяти на сотни замков, чтобы никогда более не вспомнить о том, что было сказано в этой комнате» - Расскажи, что ты видишь? – она протянула мне свою беленькую ладошку, с любопытством поглядывая на глубокие дорожки линий на своей руке. Я взял Её руку и стал медленно водить пальцем по линиям, тогда Она отдёрнула руку, звонко рассмеявшись: - Щекотно! – она смеялась, запрокинув голову, глядя в ослепительное небо, которое было настолько ярким и блестящим, что Ей приходилось щуриться, а я смотрел на Неё, не понимая, что такого есть в Ней, что так зачаровывает меня. Часто Она сводила меня с ума, и я лишался сна и покоя, иногда заставляла плакать навзрыд, а иногда я смеялся до тех пор, пока не чувствовал, что начинаю терять сознание. Я купил домик на юге Франции, вдали от шумных и многолюдных городов с широкими улицами, где гул машин заглушает людские речи. Дом стоял неподалёку от маленького озера, где водились утки, и Она обожала этих уток! Она прикармливала их хлебом, и мне казалось, что Она даже понимала их язык, оттого я начинал ревновать Её даже к этим безобидным существам, потому что у Неё с ними были от меня какие-то таинственные секреты, о которых мне не полагалось знать. Недалеко от нашего маленького домика располагался лес, деревьев в том лесу было не достаточно много, чтобы считать его непроходимым, но и не так уж и мало, чтобы не считать, что в нём вполне вероятно заблудиться. Я всегда просил Её быть осторожной и не ходить одной в тот лес, в такие моменты мне казалось, что я разговаривал с Ней как отец, хотя она была старше меня.… И хотя я просил Её, она всё равно ходила в тот лес, словно он манил Её чем-то мне непонятным. Мы жили вдвоём, но ощущение того, что с нами по соседству поселился кто-то ещё, не покидало меня ни на секунду. Я озирался по сторонам, но никого не находил рядом. Я прислушивался к каждому шороху, к треску углей в костре, к скрипу половиц в доме, к протяжному вою ветра. Живя почти на окраине Франции, меня постоянно одолевали тревожные мысли. Они беспокоили меня, закрадывались в самую глубину моей души и уже там медленно, но усердно расковыривали самые невероятные страхи, которые источали зловонные видения. Иной раз я просыпался среди ночи, весь в холодном поту, я хватался за края одеяла, натягивая его по самую шею, пытался укрыться от непонятного врага, который, как мне казалось, уже пробрался в комнату и теперь прячется в одном из 4 углов, скрываясь за своей соратницей – тенью. Тогда я громко вскрикивал, и Она просыпалась от моего иступлённого крика. Её руки – тёплые, даже горячие тянулись к моему телу, которое сводило судорогами от той паники, которая охватывала меня. Она старалась успокоить меня, ласково и трепетно, как будто по-матерински, прижимая к своей груди так, что я чувствовал, как бьётся Её сердце ровным и размеренным темпом. Я вздрагивал, всё ещё опасаясь скрытой угрозы, но Она всегда умела сказать мне, что всё хорошо, и что я в безопасности. Наверное, тогда Она понимала, какой же я ещё ребёнок, и что мне, как и всякому ребенку нужна защита.… Наверное, в те моменты моей слабости Она чувствовала своё превосходство надо мной, пусть так, я никогда не стыдился своих истинных чувств, в конце концов, мне тоже было важно, чтобы меня хоть кто-то жалел. После того, как Она убаюкивала меня, нашёптывая тихо о чём-то, я засыпал под звуки Её голоса. Я погружался в лёгкий и беззаботный сон, каким обычно забываются только дети. Тогда мне не снилось практически ничего, а если и снилось, то сны мои были чаще всего наполнены тёплыми красками, похожими на летний ковёр из цветов и диких трав. Мне снится, будто бы я лежу в густой траве, запустив пальцы в шёлковый травяной ковёр, перебираю нежные лепестки луговых цветов, прикасаясь к ним лишь кончиками пальцев, чтобы не потревожить прекрасные творения. И солнце надо мной стоит так высоко-высоко, где-то посередине неба. Оно улыбается мне, поливая всю землю своим блеском. И оттого вся земля преображается, скидывая со своих плеч дневную пыль, она наполняется жизнью. И я упиваюсь своим счастьем, упиваюсь этим единением с природой и своей мечтой, только тогда я чувствую себя по-настоящему свободным.… По-настоящему живым. И мне хочется кричать, пробуждаясь по утру, от той обиды и боли, которая сжимает моё сердце в груди, когда я понимаю, что то был всего лишь сон. Сон, который неизменно таит по утру, а к обеду ты уже и не вспомнишь о нём. Вот и сейчас, пробуждаясь, я ещё не открыв глаза, уже чувствовал, как с моих ресниц вот-вот сорвутся слёзы. Но мне не хотелось плакать, ни сегодня. Я хотел встретить это утро с улыбкой… Открыв глаза, я обернулся, чтобы пробудить свою возлюбленную.… Но Её не оказалось рядом со мной. Я удивился. Обычно Она просыпалась после меня. Быстро встав и надев майку, я прошёлся по дому, в доме Её не было. Выйдя во двор, я громко позвал: - Полина! Полина! Полина, где ты? Босыми ногами я бежал по мо ...
Dreamer: ... крой от росы траве, которая сейчас казалось, резала мои ступни своими острыми как бритва травами: - Полина! – громко крикнул я, мой взгляд устремился в сторону леса, страшная мысль мелькнула у меня в голове, и я помчался в ту сторону, крича, что было мочи, - Полина, Полина, где ты? Полина?! Она не отзывалась, и я уже не чувствовал под собой земли. Добежав до леса, я кинулся в его темноту, спотыкаясь о сучья и наступая на колючие иглы хвои. Я падал, поднимаясь вновь, снова падал, проваливаясь в ухабы и ямы, и снова поднимался, крича на весь лес её имя. Но ответа так и не получал… Я уходил, убегал всё глубже в лес, изредка оборачиваясь на свой дом, который теперь стал совсем крохотным. На мгновение я остановился. Грязь и слёзы на моём лице смешались во что-то непонятное, я вытер своё лицо руками, от чего оно стало ещё более запачканным. Усевшись в сырую листву, я снова громко закричал: - Полина! Полина! Голос мой охрип, я порядочно продрог, всё моё тело передёргивало. Я не помнил себя, я не знаю, как я потом добрался до дома, как я умылся, как оделся. Я не помню, не могу вспомнить то, что я делал весь следующий день, и был ли он на самом деле. Я только знал, что Полины больше нет, и что Она не вышла погулять около леса, чтобы собрать свежие цветы, Она не пошла, кормить уток на озере…. Полины нет. Я точно знал это. Как и то, что Она никогда не вернётся. Я не знаю, как это уложилось в моей голове. Я не знаю. Полина не вернулась. Я звал Её. Это я точно помню. Но странно, о Ней ничего не осталось. В комнате, в ящике стола, где Она обычно хранила все свои неотправленные письма и листки с отпечатками алых губ, ничего не было. Я с ужасом обшарил весь дом – ничего не было… Шкафы, где раньше висела Её одежда, оказались пусты, столик в ванной комнате, где Она хранила все свои пузырьки, и разные флакончики душистых духов был пуст. От Неё ничего не осталось. Ничего не осталось от моей Полины…. Она ушла. И забрала с собой всё. Всё. Я смотрел в открытое окно и заметил, что весь пруд, то озеро, на которое Она по обычаю ходила кормить уток, затянут темно-зеленой тиной, и весь пруд более напоминал болото, нежели прозрачное озеро. Пройдя по пустому дому, я лёг на пол в гостиной и, наверное, заснул. Сколько часов я спал, я не знаю.… И спал ли я? Я не знаю…
полная версия страницы